Нет, он готов к восприятию пространства. И, смело заверил он себя, обязательно настоит на том, чтобы ему показали глубины космоса! (Правда, от этой мысли у него в горле поднялся комок.)

Намного ли это зрелище будет отличаться от фотографий, сделанных из Вне?

Ему припомнилось, как он впервые увидел (в безопасности Города, разумеется) ночной небосвод внутри планетария. Ни малейших неприятных ощущений, никакой иллюзии, будто он очутился во Вне.

А те два… нет, три раза, когда он ночью оказался без крыши над головой и видел подлинные звезды на подлинном небосводе, они ошеломили его даже меньше, чем в планетарии, однако оба раза дул прохладный ветер и возникало ощущение огромных расстояний, вызывавшее в отличие от картин в планетарии знобящий страх, хотя и не такой отчаянный, как днем, – темнота окружала его спасительной стеной.

Будут ли звезды за обзорными иллюминаторами космолета больше напоминать о планетарии или о ночном небе Земли? А может, впечатление окажется совсем иным?

Он сосредоточился на этих мыслях, стараясь забыть, что расстается с Джесси, Беном и Городом.

Из чистой бравады он отказался от машины и короткое расстояние от ворот до космолета прошел пешком в сопровождении присланного за ним робота. В конце концов, идти надо было по закрытой галерее.

Она слегка изгибалась. На повороте он оглянулся на Бена у входа в нее, и небрежно ему помахал, словно отправлялся в Трентон на экспрессуэе. Бен отчаянно замахал в ответ обеими руками, растопырив пальцы в древнем знаке победы.

«Какая уж там победа!» – угрюмо подумал Бейли.

Чтобы отвлечься, он переключился на другую мысль. Каково было бы идти к космолету днем? Металл слепяще сверкает на солнце, а он и все остальные ощущают себя во Вне.

Каково было бы наглядно представить себе, что вот этот крохотный цилиндрический мирок сейчас отделится вместе с тобой от несравнимо огромного мира, на котором пребывал лишь временно, и затеряется во Вне, безмерно превосходящем все земные Вне, и отыщет среди бесконечного протяжения Пустоты другой…

Бейли мрачно понуждал себя идти ровным шагом и сохранять внешнюю невозмутимость (во всяком случае так ему казалось). Однако шедший рядом робот внезапно остановил его.

– Вам нехорошо, сэр? (Не «господин», а просто «сэр». Робот с Авроры!)

– Нет, бой, – хрипло ответил Бейли. – Идем!

Но он упорно смотрел в пол и поднял глаза, только когда над ним нависла громада космолета.

Аврорианский космолет!

Сомнений быть не могло. В теплых лучах прожекторов он уходил в высоту, изящный, менее массивный, чем солярианские корабли, но исполненный особой мощи.

Бейли вошел внутрь. И там сравнение оказалось в пользу Авроры.

Каюта была заметно просторнее тех, которые он занимал два года назад, роскошнее и комфортабельнее.

Он точно знал, что предстоит, а потому без колебаний снял всю свою одежду. Возможно, ее просто сожгут в плазменной топке, но в любом случае по возвращении на Землю (если он все-таки вернется) ему ее не отдадут. Как и в первый раз.

Новый костюм он получит только после того, как его вымоют, исследуют, накормят медикаментами и обезопасят всякими инъекциями. Но он почти обрадовался этим принудительным унизительным процедурам. Они отвлекали его от происходящего: он практически не заметил стартового ускорения и толком не осознал момента, когда расстался с Землей и погрузился в космос.

Наконец одевшись, Бейли с тоской оглядел себя в зеркале.

Материал (неизвестно из чего сделанный) был совершенно гладким, глянцевым и менял цвет при каждом движении. Манжеты брючин туго обхватывали лодыжки и в свою очередь обхватывались верхом ботинок, которые мягко приняли форму его ступней. Манжеты блузы плотно прилегали к запястьям, а кисти были обтянуты тонкими прозрачными перчатками. Воротник блузы прилегал к шее и завершался капюшоном, которым при желании можно было укрыть всю голову. Бейли знал, что так его закутали только ради безопасности космонитов.

Оглядывая этот кокон, он не сомневался, что ему будет жарко, тесно и вдобавок его прошибет пот. Однако никаких неудобств он не испытывал, а главное, кожа у него оставалась совершенно сухой, к великому его облегчению. Вывод напрашивался сам собой, и Бейли спросил у робота, который проводил его на космолет и все время оставался с ним:

– Бой, этот костюм снабжен терморегулятором?

– Да, сэр, – ответил робот. – Такой костюм рассчитан на любую погоду и считается максимально удобным. Он очень дорогой, и на Авроре далеко не все в состоянии купить его.

– Неужели? Иосафат!

Он уставился на робота. Модель довольно-таки примитивная и мало чем отличается от земных. Если не считать некоторой живости выражения, земным не свойственной. Например, в определенных пределах этот робот обладал мимикой. Он словно бы чуть улыбнулся, когда дал понять, что Бейли бесплатно получил то, что далеко не все аврорианцы могут себе позволить.

Текстура его тела была металлической, но словно бы тканой, что продавало движениям некоторую плавность, и окрашенной в приятно гармонирующие и контрастирующие цвета. Короче говоря, возникало впечатление, что робот, хотя и не человекоподобен, но носит одежду. Лишь внимательно всмотревшись, можно было обнаружить, что это обман зрения.

– Как мне тебя называть, бой? – спросил Бейли.

– Я Жискар, сэр.

– Р.Жискар?

– Если вам угодно, сэр.

– На корабле есть библиотека?

– Да, сэр.

– Ты можешь принести мне книги об Авроре?

– Какие именно, сэр?

– По истории, общественному устройству, географии. Словом, такие, какие помогут мне лучше узнать планету.

– Хорошо, сэр.

– И проектор.

– Хорошо, сэр.

Робот вышел через двойную дверь, и Бейли мрачно кивнул ему вслед. Во время полета на Солярию ему не пришло в голову воспользоваться нежданным досугом для пополнения своих знаний. Да, за последние два года он заметно прогрессировал!

Бейли занялся осмотром каюты. Покрутил ручки гиперволновика. В уши ударила оглушительная музыка. В конце концов ему удалось снизить громкость, но все равно слушал он с неодобрением. Дисгармоничное дребезжание. Словно оркестранты не потрудились толком настроить инструменты.

Бейли покрутил ручки, нажал на кнопки и сумел получить изображение. Передавали космофутбольный матч. Игра, естественно, происходила в невесомости. Мяч летел по прямой, а футболисты (непривычно многочисленные, одетые в форму с плавниками на спине, локтях и коленях, видимо, обеспечивающими точность движений) грациозно взлетали наперерез или тихо парили в воздухе, С непривычки у Бейли закружилась голова. Он наклонился, отыскал выключатель, и тут у него за спиной открылась дверь.